Сторителлинг — одна из немногих вещей, отличающих людей от животных. Десятки тысяч лет назад мы научились фантазировать и делиться грёзами друг с другом. С тех пор истории стали для нас такой же естественной средой обитания, как водоем для рыб.
Зачем эволюция подарила нам это умение? Как истории объединяют безумцев, творцов и фанатов теорий заговоров? Может ли сторителлинг изменить мир? На эти и другие вопросы о примате Homo fictus (человеке выдумывающем) отвечает книга Джонатана Готтшалла «Как сторителлинг сделал нас людьми».
Поглощенные фантазией
Этим занимаются все. В любых условиях, даже во время войны. Во сне, поутру и на ночь. С самого детства и до последнего вздоха. В одиночестве, в кругу близких родственников или случайных людей. Фантазирование — главное, что у нас есть:
Научные исследования, проводившиеся с использованием специальных сигнальных устройств и журналов учета, показали, что среднестатистическая грёза длится около 14 секунд, а в день число таких грёз может доходить до двух тысяч. Иными словами, половина того времени, что мы бодрствуем — треть нашей жизни — занята сторителлингом.
А потом мы ложимся спать и смотрим фантастические, тревожные и абсурдные истории-сны, проводя так ещё треть жизни.
Истории не только постоянно вертятся у нас в голове, но и становятся частью нашего досуга. Художественная литература, даже в век экранов, всё ещё хорошо продается. Журналисты используют сторителлинг для создания «эффекта присутствия» в репортажах. Документалисты и писатели нон-фикшн пытаются создать в голове читателя яркие образы реальных исторических событий.
И хотя мы читаем меньше, чем прежде (57% опрошенных компанией Research & Branding Group украинцев не прочли ни одной книги в 2019 году), истории никуда не уходят. Мы смотрим телевизор в среднем 242 минуты в день — немного больше четырех часов (по данным ресурса The Spectator Index за 2019 год). И это не считая офлайн- и онлайн-кинотеатров.
Популярная музыка рассказывает истории о персонажах, пытающихся добиться желаемого и преодолеть сложности. Она звучит в общественных местах, в кинофильмах, рекламе. Музыковед и нейробиолог Дэниел Левитин считает, что мы проводим за прослушиванием музыки около пяти часов в день, хотим мы того, или нет.
Спортивные шоу, реклама, компьютерные игры, социальные сети, городские сплетни, религиозные тексты, школьные учебники, выступления в суде, политические дебаты — всё без исключения пронизано историями. Но почему?
Зачем нам сторителлинг
Ответ кажется простым: нам просто нравится фантазировать. Но этот факт не очевиден, как в случае удовольствия от еды. Эволюция утилитарна: мы бы избавились от фантазий, не будь в них пользы.
Последователи Дарвина полагают, что предпосылки возникновения воображения связаны с половым отбором. Если говорящий всеми способами демонстрирует свои навыки и умственные способности, его шансы на внимание противоположного пола возрастают.
Фантазии могут быть игрой, что помогает лучше познать мир. Представитель «литературоведческого дарвинизма» Брайан Бойд пишет, что «произведения искусства — это игровая площадка для разума». Свободное искусство во всех его формах значит для нашего сознания то же, что шуточная детская борьба для развивающихся мышц.
Истории — источник информации и полезного опыта. Мы узнаем о разных людях, их опыте и способах справляться с кризисами и опасностями. При этом сами не рискуем ничем, кроме ночного сна — если история окажется особенно страшной.
Фантазии играют роль социального клея. Религиозные тексты, а до того мифы и предания, тысячи лет объединяли людей с общими ценностями для исполнения самых разных целей.
И всё же, множество эволюционистов считают, что фантазия — побочный эффект устройства сознания. Мозг создан не для нее. В нем просто существуют изъяны, что делают его чувствительным к выдумкам:
Воображение не имеет ничего общего с противопоставленным большим пальцем — вещью, которая помогла нашим предкам выжить и размножиться — и скорее сравнимо с линиями на ладони. То, что предсказывает вам хиромант, не имеет никакого смысла, потому что по этим знакам нельзя прочесть будущее; они появляются, потому что человек сгибает ладонь.
Конфабуляция: почему мы верим в теории заговоров
Конфабуляция — свойство человеческого мозга заполнять пробелы в фактах вымыслом и ложными воспоминаниями. Конфабуляцией страдают не только люди с ментальными и неврологическими расстройствами. Мы все склонны к ней, разнится лишь то, что здоровых людей сложнее поймать на лжи. Чтобы сделать это, потребуются лабораторные исследования:
Одно из первых подобных исследований было проведено психологом Норманом Майером в 1931 году. Майер поместил испытуемого в пустую комнату, в которой были только две свешивающиеся с потолка веревки и разложенные по полу предметы. Испытуемому нужно было связать веревки вместе. Трудность в том, что их нельзя было взять одновременно.Иногда Майер заходил в комнату, чтобы проверить, как далеко продвинулся испытуемый. Внезапно тот находил решение: нужно было привязать плоскогубцы к одной веревке как груз, раскачать, поймать и привязать к другой.
Один из участников эксперимента объяснил, что решение пришло к нему, когда он вспомнил об обезьянах, качающихся на лианах. Он, как и большинство испытуемых, забыл упомянуть что по-настоящему повлияло на поиск решения: заходя в комнату, Майер «случайно» задевал одну из веревок и заставлял её раскачиваться.
Примеры патологических конфабуляций — поистине невероятные выдумки. Отец семейства, у которого был поврежден мозг, настаивал на том, что он молод, хотя мог вспомнить даты рождения всех своих детей. Страдающие синдромом Корсакова постоянно забывают кто они, создавая новые и новые личности. Пациенты с синдромом Котара изобретают многочисленные объяснения тому, почему они выглядят живыми, если на самом деле они мертвы. Пациенты отказываются признавать потерю руки или ноги, придумывая новые причины, почему они не могут двигать отсутствующей конечностью. Шизофреники подвержены разнообразным странным суевериям и заблуждениям. Часто они считают себя центром мирового заговора.
Теории заговоров — своего рода массовые конфабуляции. Они соединяют в себе реальные факты и плоды фантазий. Они больше всего похожи на искусство: отходят от привычного, заостряют внимание на разнице между хорошим и плохим, предлагают яркие и запоминающиеся сюжеты.
Конспирологические теории придумывают вовсе не выжившие из ума маргиналы. Они рождаются в основном среди образованных представителей среднего класса. Их производит сознание, нуждающееся в хоть сколько-нибудь значимом переживании. Теории заговора — универсальные ответы на величайшую загадку человечества: почему мир так несовершенен? Почему отрицательные события происходит одно за другим? И кто за всем этим стоит? У конспирологов найдется для вас множество ответов.
Подобные теории существуют обо всем: о Мэрилин Монро и Элвисе Пресли, Зоне 51, Джоне Ленноне, вреде сети 5G, иголках со СПИДом в кинотеатрах и пистолете, который может вызвать сердечный приступ (а эта теория оказалась правдой: в ответ на массовые волнения правительство США было вынуждено признать существования прототипа такого оружия).
Конфабуляция — побочный эффект фантазирования, что обладает всеми свойствами сторителлинга. Теории заговора становятся для нас развлечением (вспомнить хотя бы творчество Дэна Брауна) и утешением. Но конфабуляцией полны учебники: некоторые историки (среди них Говард Зинн и Джеймс Лоевен) считают, что исторические факты были обелены и отредактированы настолько, что уже не могут считаться правдивыми. Учитывая, что мы фантазируем треть нашей жизни, неудивительно, что мы живем в мире мифов и фантазий.
Как сторителлинг сделал нас людьми: Фантазеры и Практики
В доисторические времена на просторах нынешней Африки существовало два племени. Они соревновались за обладания ресурсами до момента, пока одно из них не вымрет, а другое не заселит землю. Одно племя — Практики, а другое — Фантазеры.
Оба племени работают, охотятся и занимаются собирательством. Разница лишь в том, что по вечерам Фантазеры предаются сплетням и рассказам у костра. Практики же по продолжают трудиться, не теряя время на россказни.
Хотя всё в этой истории намекает на победу Практиков, мы знаем чем всё закончилось — выжили Фантазеры. И нам остается только придумывать новые и новые мифы почему так случилось. В чем секрет притягательности историй? Заполнят ли фантазии нашу жизнь целиком или исчезнут без следа? Почему хоррор травмирует, а сны могут излечить? Джонатан Готтшалл в книге «Как сторителлинг сделал нас людьми» предпочитает рассказывать истории с помощью фактов, а не мифов.
